АНАФЕМА МАЯКОВСКОГО
Вернуть доброе имя самому загадочному поэту Серебряного века – цель второй книги Бр. Горба «Анафема Маяковского и Русский Апокалипсис ХХ столетия».
Ознакомьтесь со вступлением к ней
ЗАЧЕМ ВОЛКИ РЕВОЛЮЦИИ
ПРЕВРАТИЛИ ПОЭТА
В ЗНАМЯ ПРОСТИТУТОК?
Рад бы заплакать, да смех одолел
Русская пословица
Если гениального поэта из списка певчих режима коммунистов убрать, то в их обойме, пожалуй, и не останется достойных.
Но как такой талантище занесло под своды их богадельни?
В этом если и есть загадка, то разгадка проста: проверь пяток любых расхожих цитат, приспособленных режимом к себе, – и начнёшь постигать первоначального Владимира Маяковского.
Поколение, жившее между 1910-м и 1930-м годами, читало Маяковского в подлиннике. Например, точно знало, что «Анафема» (1916) – проклятие врагам России. Ленинцам, анархистам, народным коммунистам, уголовникам, работавшим в годы войны на Германию.
Басни о нём Агитпроп сочинил после того, как проутюжил наследие поэта-бунтаря, выжигая крамолу утюгом цензуры.
Здесь много не нужно, поменяй одну букву (Бог и бог), одно-два слова, смени название, вычеркни строфу – и поэт другой.
В канун Октябрьского переворота в газете «Новая Жизнь» [1917, 30 июля (7 авг.)] появилась о волках революции и сожранных кадетах «Сказочка» с эпиграфом «Цвету интеллигенцiи посвящаю».
Политизированному поколению не надо было объяснять, что кадеты – конституционные демократы, а волки революции – большевики.
Поколениям между 1935-м и 1985-м годами навязан после 6-ти лет запрета поэт в ранге… певца революции. Для них «Анафема» названа «Ко всему». Их учёные мужи, убрав «Цвету интеллигенции посвящаю», доказали, что «Сказочка о Красной Шапочке» — сатира на… кадетов, мол, названных Лениным червями революции. Но Ленин называл и всю интеллигенцию России не мозгом нации, а говном. Яркий образ вождя поэт развил и продолжил: «Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть…»
Пьесам «Мистерия Буфф» и «Клоп» – сатире на сивушный рай и «Бане» – о массовом побеге на чёртовом колесе времени из-за железного занавеса за границу критики придумали иной смысл.
В антологии «Владимир Маяковский: pro et contra. Личность и творчество Владимира Маяковского в оценке современников и исследователей» (Санкт-Петербург, 2006) три критика цитируют вроде бы хрестоматийные стихи поэта (С. 502, 639, 784):
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут…
Футурист Сергей Третьяков, позже расстрелянный, сохранил подлинные стихи друга, напечатав их в Дальневосточной республике, где не было цензуры (Чита, 1921), к которым СССРская цензура тогда не добралась, а сейчас проморгала (С. 628):
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как Христа, на руках понесут
и покажут Богу в своё оправдание.
Талантливый русский поэт Арсений Несмелов (Миропольский) имел 4 боевых награды за войну с немцами. Воевал с их ставленниками большевиками в армии Колчака. Расстрелян.
Арсений Несмелов писал о великих поэтах Золотого и Серебряного века отечественной поэзии и о русском языке:
…Не знаю лучшего
Для сквернословий и молитв,
Он, изумительный – от Тютчева
До Маяковского велик.
Волки революции, превращая Маяковского в СССРского поэта, лишённого права сравнивать себя с Христом, печатали даже в Полном Собрании Сочинений (М. 1955. Т. I. С. 62):
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в своё оправдание.
И бог заплачет над моею книжкою!
В Литинституте шутили, что с такими стихами проститутки не только Маяковского могли показывать Богу в оправдание, а почти каждого из справочника Союза писателей СССР.
Маяковский написал о другом, и это другое печаталось:
Меня одного сквозь горящiе зданiя
проститутки, какъ Христа, на рукахъ понесутъ
и покажутъ Богу въ своё оправданiе.
И Богъ заплачетъ надъ моею книжкою!
Бог потому и заплачет, что опознает в Маяковском распятого Христа.
А если падшие девушки понесут святыню, по Агитпропу, знамя комсомола Чухломы или что-то вроде этого, то плача не будет – будет смех.
Поколение, полюбившее поэта без подсказки, знало одно прочтение: Христос, снятый с креста. Мученик за людские грехи…
Впрочем, этому посвящена книга, где авторское прочтение возвращено «Анафеме», «Сказочке», поэме «150.000.000», пьесам «Клоп» и «Баня».
ISBN 5-86055-069-3